Общество «Храни язык и Латвию» вместе с латвийским неонацистским блоком Visu Latvijaj! -ТБ/ДННЛ собирается продолжить сбор необходимого минимума подписей граждан с тем, чтобы подать на рассмотрение Сейма поправки к Конституции, предусматривающие, что все государственное школьное образование в стране будет проводиться на латышском языке. В настоящее время собрано около 8000 подписей. Для того чтобы представить предложения о внесении поправок необходимо еще 2000 подписей.
В настоящее время 112-я статья Сатверсме гласит, что у любого человека есть право на образование. Государство обеспечивает ему бесплатное основное и среднее образование. Основное образование — обязательное. Неонацисты предлагают пополнить эту статью словами «на государственном языке». Подписи они собирают уже целый год. Очередная акция состоится в субботу, 26 февраля и пройдет в общей сложности в 20 городах Латвии.
В преддверии этого мероприятия для ИА REGNUM доктор педагогических наук, сопредседатель правления партии «За права человека в единой Латвии» Яков Плинер прокомментировал идею нацблока VL-ТБ/ДННЛ и поделился своими взглядами на то, что происходит в последние годы с латвийским образованием:
«Я однозначно такие действия считаю направленными на раскол и так хрупкого согласия нормальных отношений между народами в латвийском обществе. Эти люди, поскольку ничего действенного, полезного предложить ни государству, ни народу не могут, — а перед выборами они, возбуждая националистическую часть общества, обещали, что они изживут русский язык из школ Латвии — продолжают свои попытки отвлечь людей от насущных проблем — экономических, социальных, бытовых.
Латвия еще с тех времен, когда она была Ливонией, всегда была многонациональным мультикультурным образованием. И латыши, и немцы, и русские здесь проживали, и ряд других народов.
В первой Латвийской республике школы работали на 8 языках: на латышском, русском, литовском, эстонском, белорусском, еврейском (идиш или иврит) и польском. В первом законодательстве Латвийской республики от 8 декабря 1919 года вопросу образования было посвящено 3 статьи «Закона об учебных заведениях». 39 статья: «Дети в школах должны обучаться на языке семьи». 40-я: «Язык семьи определяют родители, отдавая ребенка в школу». И 41-я: «Для нацменьшинств нужно создать столько школ и классов, сколько необходимо их детям». Подписал этот закон первый президент Латвии Янис Чаксте. И на тот момент в отношении образования этот закон был самым демократичным в Европе. И в большой степени благодаря этому закону был гражданский мир.
Притом школы нацменьшинств имели высокий статус. При министерстве образования работал департамент образования нацменьшинств с управлениями русских, еврейских польских школ и так далее. Начальник департамента имел право принимать участие в заседании кабинета министров, если рассматривались вопросы культуры и образования нацменьшинств, с правом со
2693
вещательного голоса. Это значит, что он мог выступать, отстаивать, предлагать, защищать или быть против любого предложения, касающегося культурно-образовательных программ для нацменьшинств. И только в голосовании он участия не принимал.
Если Имант Парадниекс и Райвис Дзинтарс думают, что они умнее своих предков, — они глубоко ошибаются. И то, что они хотят перевести все образование на латышский язык, противоречит первому латвийскому закону об образовании. Так что эти ребята либо не ведают, что творят, либо сознательно ведут Латвию к еще большему расколу. Латвия и так двухобщинное государство. А они ведут, если не к гражданской войне, то к волнениям.
Мы уже это все проходили. Вспомните: на последнем заседании 6-го Сейма был принят новый закон об образовании, который фактически действует и поныне, правда с рядом изменений. Так вот, в нем было записано, что с 1 сентября 2004 года начиная с 10 класса, дети в государственных и самоуправленческих школах обучаются только на государственном, то есть латышском языке. В подзаконных актах также было написано, что и все экзамены дети сдают только на государственном языке.
Придя в 7-й Сейм, я первым делом выступил против этого закона, по крайней мере, в той его части, где говорится об обучении только на государственном языке. Я говорил тогда о том, что это абсурд: что же — и английский или немецкий на латышском, и русский на латышском языке сдавать… Смешно и глупо! Я доктор педагогики, знаю и убежден по собственному опыту и из литературы, что лучше всего дети обучаются на языке семьи. Детей можно учить и на китайском, но лучше все-таки на родном. Однако очень многие предложения по изменениям этой ситуации не находили отклика и поддержки у большинства депутатов Сейма.
И когда я понял, что через Сейм этот закон отменить нельзя, я начал призывать народу к ненасильственному сопротивлению. Был организован «Штаб защиты русских школ» и мы подняли народ — до 20 тысяч, точно — старшеклассников, бабушек-дедушек, родителей. Кстати, при всех этих акциях не пострадал ни один человек, не был перевернут ни один автомобиль, не было разбито ни одно стекло. Я выступаю за право людей протестовать, но против вандализма, потому что от последнего горя больше, чем пользы.
В результате этой беспрецедентной борьбы, которая длилась на протяжении 1,5-2 лет, мы не победили, но и не проиграли. Нам говорили, и сегодня еще упрекают — вы боролись и нечего не добились. Но это не так. Во-первых, вместо формулировки «только на государственном языке» на сегодняшний день принята пропорция «60 на 40». В законе написано «не менее 60% уроков в школе должны преподаваться на государственном языке, и не более 40% на родном». Эта пропорция не имеет никаких научных оснований и это признала еще в то время от министерства образования госпожа Эвия Папуле. На одной из тогдашних дискуссий в президентском дворце она прямо сказала, что это было политическое решение. Но это лучше, чем только на государственном языке.
Во-вторых, была изменена и формулировка об экзаменах, которые тогда тоже предписывалось сдавать только на государственном языке. На сегодняшний день выпускники школ на экзаменах задания получают только на латышском языке, но отвечать имеют право хоть на латышском, хоть на русском и никто не имеет право снизить оценку за ответ на русском языке. Единственное условие, на каком начал, на таком и должен продолжать. При министерстве образования и науки создаются на этот период две комиссии: одна проверяет все на русском, другая — на латышском языке.
И третье: министерство с тех пор практически не проверяет процентовку билингвального обучения, потому что оно боится, как бы молодежь еще раз не вышла на улицы. О том, соблюдается ли этот принцип «60 на 40» спрашивают только в период аккредитации школ. И то, спрашивают только о том, какие предметы ведутся на латышском, а уж о том, как проводятся уроки — только ли на латышском, или дублируя термины и формулировки на русском — в это никто не углубляется. И то, как соблюдается это процентное соотношение фактически остается на совести учителей и директоров. Некоторые школы, конечно, бегут в этом смысле «впереди паровоза», но большинство все-таки руководствуется формулировкой «не навреди».
Хотя, конечно, вся эта образовательная реформа принесла, безусловно, больше вреда, чем пользы. Сегодня русских детей практически нет среди победителей олимпиад. А главное, никто не знает и нет никаких исследований того, сколько времени, нервов и здоровья тратят дети, переводя для себя домашние задания сначала с латышского на русский язык, а потом обратно. И никем не доказано, что кто-то от этого «нововведения» выиграл.
Конечно, я могу только надеяться, что вся эта затея с переводом школ не пройдет необходимых правовых процедур и провалится. Но если я буду понимать, что это действительно угрожает образованию, угрожает детям, то вновь соберется группа людей, и мы опять поднимем народ. Хотя мне сегодня делать этого не хотелось бы. Если сегодня призвать народ выйти на улицы, то удержать его в рамках какой-то одной цели акции, например, протеста против того, чтобы образование было только на латышском языке, будет практически невозможно. Сегодня народ будет протестовать и против маленьких зарплат, и против безработицы, и против того, что наше государство делает с пенсиями, с медициной и прочее, и прочее. И конечно же будет вандализм. Не дай Бог, но думаю, что будут и убитые, и раненные, и покалеченные. И удержать доведенных до ручки людей не сможет уже никто.